Дама сердца
- Хочешь, ты будешь моей дамой сердца? - спросил Пташкин у Малышевой после первого урока.
- А это больно? - Малышева недоверчиво взглянула на него и потерла лоб. Шишка еще не прошла. Совсем недавно она помогала Пташкину ставить эксперимент с дверями.
- Неа, это красиво! Представляешь, я буду твоим рыцарем. Буду совершать всякие подвиги, драться за тебя на турнирах, стихи сочинять…
- Ты разве умеешь? - удивилась Малышева.
- Да, это - раз плюнуть! Я научусь, - вдохновился Пташкин, - Я тебя прославлю в веках. И твое имя узнают потомки.
Малышева заколебалась:
- Почему я? Вон, у Тупиковой одни пятерки…
- Причем тут пятерки. Она - толстая, - возразил Пташкин.
- Ну, не знаю… Вот Ирэна…тоже красивая.
- У Ирэны глаза глупые, а у тебя эти…как его, зара… Ой! Вы-ра-зи-тель-ные! И потом, она в поэзии ничего не понимает.
Последний аргумент прозвучал убедительно.
- Ладно, а что делать-то надо?
- Да, в том-то и дело, что ничего. Вздыхать и посылать меня на подвиги.
- Я попробую.
- Ты какой подвиг хочешь? - обрадовался Пташкин.
- Можешь сделать так, чтобы меня по истории не спросили? Я про нее вчера забыла. Можешь?
- Легко, - сказал Пташкин упавшим голосом.
"О том, как Демос восстает против знати, нам сейчас расскажет, - Игорь Борисович растерянно водил карандашом по журналу, раскачиваясь на стуле, - расскажет…" Пташкин совсем чуть-чуть приподнял руку над партой, но историк заметил и удивился:
- Пташкин?! Ну, давай, попробуй. Прошу.
Пташкин поплелся к доске, напряженно пытаясь вспомнить, о чем же шла речь на прошлом уроке. Но в голове проплывали отдельные слова и кусочки предложений, которые никак не хотели соединяться. Он сердито тряхнул головой, испуганные слова и кусочки, неуклюже толкаясь бросились искать друг друга. "Так-то лучше!" - подумал Пташкин и начал:
- Демоса… в общем, возмущало положение простого народа в этой, как его, Аттике…Потому что маленькая компания людей правила большой. Демосу это очень не понравилось. Он возмутился и .., - Пташкин застрял.
- Что же произошло в 594 году до нашей эры? - попытался вытащить его Игорь Борисович.
- Ну. Демос издал закон, чтобы выкинуть с поля камни.
- Какие камни? - полюбопытствовал историк.
- Все! Чтобы пахать легче было.
Класс радостно грохнул. Игорь Борисович с интересом взглянул на Пташкина, протирая очки большим носовым платком:
- А кто такой, по-твоему, Демос?
- Мужик такой был в Древней Греции.
От удивления историк выронил очки и стал протирать платком глаза.
- Лучше уж садись! Может, ты заболел. А к доске спасать положение пойдет…Малышева.
На переменке Малышева утешала Пташкина:
- Да, не расстраивайся ты так. До конца четверти еще долго. Исправишь!
"Ей-то хорошо, выкарабкалась на тройку, а мне дома влетит!" Но к пятому уроку рыцарь опять повеселел. Весь урок он писал что-то на бумажке, и сразу после звонка радостно подскочил к Прекрасной Даме:
- Стой! Я тебе сейчас стихи прочитаю:
Твои глаза прекраснее футбола.
Тобой гордится радостная школа.
Пусть на тебя набросится медведь.
Ведь за тебя готов я умереть.
Нравится?!
Малышева жалостливо посмотрела на Пташкина и вздохнула:
- Есть хочешь? У меня пирожок остался, с яблоками. На!
Глядя на то, как Пташкин уплетает пирожок, она еще раз вздохнула.
- Дай мне свой ранец, - потребовал Пташкин в гардеробе.
- Это еще зачем?
- Нести. Я теперь всегда его носить буду!
Малышева с сомнением посмотрела на свой ранец, потом на худенького рыцаря.
- Тяжело, - пожалела она Пташкина, но спорить не стала.
- Пустяки! - Пташкин вцепился в добычу и выскочил на крыльцо. Здесь он сразу почувствовал, что тяжелыми могут быть не только доспехи, но не признаваться же в этом! И он гордо поплелся за своей Дамой. Апрельское солнце шпарило во всю. Пташкин быстро вспотел, а Малышев шла впереди и удивлялась: "Странный какой!"
Навстречу Прекрасной Даме и ее рыцарю, рассекая лужи модными ботинками, шел Колесников. Он честно болел и в школу не ходил. Ему было скучно. Колесников захихикал:
- Ты верблюд что ли?
- Сам ты верблюд, - буркнул Пташкин, пристраивая ранец и портфель на сухое место. Колесников радостно хрюкнул:
- Х-х-хы, влюбился!
- Сам ты влюбился, дурак!
И тут Пташкин вспомнил о рыцарском турнире.
- Счас я его так двину! Мало не покажется, - сообщил он Малышевой.
- Пташкин! Миленький! Может не надо? - не на шутку испугалась Дама Сердца. -
Ну. Его! Пойдем, а? Ты мне лучше стихи почитаешь.
Пташкин засомневался. Колесников крутился вокруг них, приплясывая и кривляясь:
- Влюбился! Влюбился! Пташечка наша влюбилась. Скоро свадьба!
У Пташкина лопнуло терпение. Отодвинув Малышеву, он схватил ранец и хотел было изо всех сил долбануть Колесникова по башке. Но до башки не достал. Колесников был длинный. А попал прямо в живот. Колесников согнулся буквой "Гы", выпрямился, ухватился за орудие битвы и рванул на себя. Ранец сказал: "кр-р-рак" и полетел по швам. Пташкин не помнил, как отскочил вместе с ручкой в лужу, потому что в этот самый миг Колесников нанес свой знаменитый удар левой…
Когда Рыцарь очнулся, то увидел перед собой заплаканное лицо Прекрасной Дамы :
- Ты живой? Болит, да? Ой, мамочка! Давай руку!
Дама Сердца вытащила Рыцаря из лужи. Собрав из грязи свои тетрадки, она засунула их в изуродованный ранец и устроила его подмышку, положив в карман испачканной куртки оторванную ручку, одной рукой подняла портфель, другой решительно взяла поверженного Рыцаря за плечо:
- Пойдем ко мне! В таком виде домой нельзя. Я тебя щеткой потру. Не переживай! Вы с ним просто в разных весовых категориях. А то бы ты ему показал! - успокаивала она. Обреченно вздохнув, Прекрасная Дама помедлила на минутку, осмотрев своего Рыцаря с головы до пят. В ее выразительных глазах, как ни странно, светилась гордость.
Светлана Щелкунова, СПб, kvadrobok.narod.ru
|
narod.ru